Голубятня на желтой поляне - Страница 124

124

– Но ты же не виноват, – сказал Гелька.

– Какая разница, виноват я или нет? Юрка-то с отцом никогда не встретятся.

– А может, всё-таки встретятся? – робко проговорил Листик. – Может, Юрик отца сам найдёт?

Янка трахнул кулаком по энергосборнику и сказал почти со слезами:

– Ну как вы не понимаете? Он его н е н а ш ё л. Раз он был с нами во время восстания. Теперь-то я знаю, что Музыкант – это Юрка… А восстание было за сорок лет до того, как на Планете появился Яр…

– Да как это может быть? – беспомощно спросил Гелька. – Юрка ушёл от нас полтора месяца назад. А эскадер-"девятка" ещё не построен… Так не бывает.

Он говорил это уже не первый раз.

– Значит, бывает… – уныло ответил Янка. – Значит, о н и замкнули время в кольцо.

– Эти… которые клоуны? – прошептал Листик и придвинулся к Гельке.

– Ну да…

– А как это "в кольцо"? Мы ещё не проходили…

– Этого никто не проходил и никто не понимает, – со вздохом сказал Янка-Денёк. – Но они замкнули. Вот и пошла карусель.

– Янка… – Гелька морщился, будто решал головоломку. – Но если ты вернёшься… Когда ты вернёшься т у д а, ты же можешь встретить Яра и объяснить, что Юрка стал ветерком. Что он теперь в Пустом Городе. Они же смогут увидеться. Ну… хоть ненадолго…

– Да не вернусь я туда, – устало проговорил Янка. – Время-то в кольце. Меня принесёт к самому началу, и всё опять… Опять перестрелка Берегов, пароход тонет, на котором мама и я. Меня воздушной волной в воду… Потом лицей, восстание… Потом мы – ветерки, летаем, летаем столько лет. Наконец – поляна, Яр, я лечу сюда. Делаюсь совсем крошечный, живу в Приморске, потом здесь… И снова круг. И мне кажется, так было уже тысячу раз…

Прозвучало в тихом Янкином рассказе такое отчаяние, что Гелька передёрнул плечами и плотнее прижался к тёплому кожуху.

Листик недоумённо спросил:

– А зачем делаться крошечным? Нельзя разве сразу?

– Сразу… нет, нельзя, – вздохнул Янка. – Если ветерок хочет надолго превратиться в человека, он это может, но надо с самого начала. Будто бы только родился… Это совсем даже не плохо, я так и хотел. Хорошо ведь, когда ты снова настоящий и у тебя есть дом и родные… – Янка виновато улыбнулся. – Это называется "идти в подкидыши". Другие ветерки тоже так делают. Некоторые…

– А почему не все? – шёпотом спросил Гелька.

– Кое-кто не умеет. А многие боятся…

– Разве это опасно?

– Это не опасно… Ветеркам вообще ничего не опасно. Только в конце очень тяжело… Ну, когда приходит время улетать. Когда знаешь, что надо прощаться навсегда…

– А разве обязательно улетать? – спросил Листик.

– Такой закон природы у нас. Если ты подкидыш и если исполняется тебе столько лет, сколько было раньше… ну, когда ты навеки сделался ветерком, тогда ты всё вспоминаешь и тебя уносит обратно…

Гелька через силу проговорил:

– А тебе… когда?

– Мне в день восстания было ровно двенадцать. А сейчас будет через неделю…

– А дома… ты расскажешь?

– Я маме и папе ничего не буду говорить… Может, они и не станут так горевать, они же знают, что я не родной, а приёмный…

"Всё равно будут", – подумал Гелька.

– А дедушке я всё рассказал. Он меня больше всех любил… любит.

– Когда же ты успел? – спросил Гелька.

– Сегодня. Когда ты обедал, а я сумку домой относил.

"Обедал…" – горько усмехнулся про себя Гелька, вспомнив, как кусок не лез в горло, а тётя Вика сердито кудахтала рядом. И спросил:

– А он что… дедушка-то?

Янка лег на кровельный пластик, положил лицо на согнутые руки. Глухо ответил:

– Он такое сказал… Обнял меня и говорит: "Я это давно чувствовал… Ничего. Скоро я умру, а ты летай, мой ветерок. Пока не порвётся кольцо…"

– Разве оно порвётся? – быстро спросил Гелька.

– Когда? – печально отозвался Янка. – Кто его порвёт?

Раздался скрежет. Это по ребристому пластику съехал на твёрдом заду с гребня крыши Васька. До сих пор он сидел выше всех и не говорил ни слова. Теперь он включил фиолетовые глаза и сказал:

– А почему бы и нет?

– Что? – хмуро спросил Гелька.

– Почему бы его не порвать? Это кольцо.

– Васька, ты, конечно, умный, – печально сказал Гелька. – Но ты ещё… ты мало в физике разбираешься. Это не простое кольцо, а время. Где оно, как ты за него схватишься?

– За него и не надо, – металлическим голосом ответил Васька. Таким голосом он говорил, когда капризничал или хвастался. – Должна быть модель.

Янка быстро поднялся.

– Что?

Васька встал и включил на верхушке энергосборника лампочку. Засунул резиновые ладони в тесные кармашки матросского костюмчика.

– Физику я знаю теперь в пятьсот раз лучше вас, – небрежно сообщил он. – Позавчера я прочитал семитомник доктора физических наук Лаптева, а вчера "Общую теорию пространства" профессора Окаямы… – Он прошёлся вокруг кожуха. Штаны его от езды по крыше были сзади изодраны в клочья. Но это Ваську ничуть не смущало.

– Я долго вас тут слушал, – заявил он.– Я специально выключил блок чувствительности, чтобы не переживать вместе с вами. Когда все расстраиваются и хнычут, хоть один кто-то должен оставаться с ясной головой.

– Перестань топать, – попросил Гелька. – Говори толком.

– Говорю толком. Эти существа, название которых точно не определено, – "клоуны", "манекены", "люди, которые велят", – они не могут работать без модели. Им нужна была искорка, чтобы работать с галактикой. Это модель. Без неё у них пока ничего не получается. Они замкнули время, это у них получилось. Значит, где-то замкнули модель, кольцо. Разомкнётся кольцо модели – разомкнётся время.

124