Голубятня на желтой поляне - Страница 16

– Про это даже сказки есть, Яр, – оживился Игнатик. – Там, если пять человек, у них всегда всё получается, они сильные. Но в сказках это всегда плохие люди… в общем, отрицательные герои. Разбойники, пираты, колдуны всякие. Но, по-моему, это специально, чтобы пример не брали… Зато они непобедимые…

– Вот и вы сказку выдумали. Про меня, – с грустью сказал Яр. Он думал, что и ребята загрустят. Но они оживились.

– Это Тик придумал! – радостно сообщил Алька.

Данка объяснила:

Он приходит однажды и говорит: "Давайте играть, будто голубятня – это звездолёт и в нём есть человек, который наш друг. И будто мы всегда можем с ним встретиться…" Ну, мы и стали играть.

– А потом поверили, что это по правде, – серьёзно сказал Алька. – Тик говорит: "Давайте в самом деле позовём Яра".

– Мы сперва не хотели, – немного виновато объяснил Игнатик. – Мы даже не думали. А потом показалось, что это можно…

– Если уж Тик во что-то поверил – значит, можно, – заметила Данка.

– У Игната – ума палата, – с привычной подковыркой сказал Алька. Но Данка на него не цыкнула.

– И сразу это получилось? – поинтересовался Яр.

– Не… – вздохнул Игнатик. – Я много раз пробовал, но не выходило… Наверно, это можно только когда скадер в субпространстве… Сегодня подошёл к голубятне и, сам не знаю почему, думаю: "Вот сейчас, наверно, получится. Наверно, Яр один на вахте".

– Слушайте, добры молодцы! – воскликнул Яр. – А имя тоже в ы мне придумали? Или оно всё же моё собственное?

– Тут, видимо, просто совпадение, – вежливо сказал Чита.

– Много совпадений, – вздохнул Яр. – Больше, чем вы думаете…

Игнатик беспокойно зашевелился, глянул Яру в лицо: "Это плохо, что много?" Яр улыбнулся.

– Скажите-ка, а какой был мячик? Тот, что улетел. Синий?

– Да, – торопливо кивнул Игнатик.

– И три белые полоски, – добавил Алька. – Как на матросском воротнике. У меня такой есть…

– И фабричное клеймо, – сказал Яр. – Стёршийся красный треугольничек… Да?

3

Когда же это случилось? Месяца через два после того, как Яська познакомился с Юриком. Да. И было им в то время по одиннадцати лет, в пятый класс перешли. А Славику Раскатову исполнилось десять. Он был самый младший, зато самый большой придумывальщик. Это он и вспомнил, что у бабки Каблуковой на пустом, но запертом сеновале стоит старинный сундук неизвестно с чем.

Вспомнил вечером, когда сидели в тёмной голубятне и рассказывали всякие истории: про клады, подземные ходы и привидения.

Сундук приметили ещё ранней весной, когда по просьбе бабки скидывали снег с сарая. Тяжелый Димка Савченко провалился ступнёй сквозь трухлявую тесину, получилась дыра, и все в неё заглянули. Как не заглянуть, если дыра? Тогда и разглядели: на полу, разлинованном полосками солнца, стоит горбатый сундучище, обитый узорчатым железом. Потолковали об этом, но без особого интереса: надо было кончать со снегом. Потом вышла Каблучиха, расплатилась за работу карамельками, ребята ушли со двора и про сундук забыли.

А сейчас вот Славик сказал:

– Вдруг она там какие-то сокровища хранит?

– Что она, психованная? – хмыкнул Димка.

Димка был бабкин сосед. Они обитали в одном дворе, только Димкин флигель стоял в глубине, в садике, а бабкин дом выходил окнами на улицу. Каблучиха жила с глухонемой племянницей, больше у них никого не было. И коровы давно не было. Сено поэтому на сеновале не водилось, но на дверях почему-то висел замок.

– Замок просто из вредности, чтобы мы не лазили, – объяснил Димка. Свою престарелую соседку он знал прекрасно. – А в сундуке шиш, а не сокровища. Бабка из ума ещё не выжила, чтобы на трухлявом сеновале ценности прятать.

– Нам чужие ценности мне нужны, – слегка обиделся Славик. – А может, там такое, что бабка и сама не понимает. Вдруг какие-нибудь книги старинные или карты морские? Может, у неё какой-нибудь предок был путешественник?

– Я где-то слыхал такую фамилию: адмирал Каблуков, – задумчиво сказал Юрик.

– А вдруг там оружие ржавое! – неутомимо подбавлял интересу Славик.

И все наконец поняли, как отчаянно им хочется разведать: что в сундуке? Им хотелось приключений. Всем, кроме Димки, который боялся соседки. Но Димке бурно доказали, что бабка в такой тёмный вечер на двор не сунется и что дело вообще пустяковое – забраться по щелястой стене, отодрать доску и пролезть в дыру.

Димка, вздыхая, сказал:

– А как без света?

Фонарика с собой ни у кого не было. Если идти за ним домой, это ловушка: "Хватит бегать, ночь на дворе!" Было около десяти, над голубятней висело чёрное небо августа с большущими звёздами.

– А свечка? – догадался Юрик.

И они обрадованно вытащили из тайничка огарок свечи, которую иногда зажигали в голубятне. И спички, конечно.

На сеновал проникли быстро. Зажгли огарок. И стало всё как полагается: страшновато, громадные тени кругом, шелест какой-то по углам. Разговор получался только шёпотом.

Сундук был не заперт. Юрик поднатужился и стал поднимать горбатую пудовую крышку. Она, конечно, скрипела. Юркины продолговатые глаза отражали золотые точки. Никто не дышал. Только Славик тихонько ойкнул: он сидел у сундука на корточках, держал перед собой свечку, и горячий стеарин капнул ему на ногу.

Крышка поднималась, поднималась и наконец с шумом упала назад: Юрик не удержал тяжесть. Огонёк свечки заметался. Все замерли, будто сюда могла ворваться толпа вооруженных стражников…

Потом заглянули в сундук.

В сундуке ничего не было.

Совсем ничего. Даже дна.

Янтарно светились стенки из старого некрашеного дерева, а вместо дна чернел прямоугольник пустоты.