Голубятня на желтой поляне - Страница 119

119

– У них природа совершенно одна и та же. Это фактически один лист, – снова сказал Янка.

– Всё-таки непонятно, – вздохнул Гелька.

– Ну и что? – откликнулся Янка. – Разве мало случалось непонятного с той поры, как мы познакомились? А искорка – это понятно?

Гелька не ответил. А что отвечать, Янка правильно говорил.

– На свете вообще столько непонятного, – продолжал Янка. – Что такое музыка – это понятно? А электричество? Учёные до сих пор не знают, что это такое. А люди пользуются им давным-давно. А если бы люди боялись непонятного, что было бы на свете?

– Иногда боятся, – сумрачно сказал Гелька. – Скважину вот закрыли. Папа целый месяц в столице живёт, всё добивается, чтобы разрешили исследование, а толку никакого.

– А почему?

– Не разрешают, и всё. Говорят, есть решение… – Гелька нудным голосом будто прочитал: – "Ввиду неясности результатов и возможности проявления непредвиденных последствий бурение сверхглубокой скважины приостановить на срок, необходимый для разработки новой программы и теории "Два Ц"…"

– А что за теория?

– Толком никто не знает… И какой срок, никто не знает. Наверно, не маленький, если вход зацементировали…

– Гелька, а что в этой скважине обнаружили? Ты ничего толкового так и не рассказывал.

– А я ничего толкового и не знаю… Бур не пошёл, будто в броню упёрся. Спустили микроробота с телеглазом, а он показывает на экране звёзды…

– Будто землю насквозь прокопали и небо увидели?

– Да нет. Небо-то увидели то самое, которое у них над головами. Те же созвездия. Дело было ночью… А потом всё погасло и робот не вернулся. Послали ещё одного, а на экране что-то непонятное…

– Что?

– Папа не стал говорить… Янка, у них же есть правило: пока открытие не выяснилось, это секрет… Да и вообще папа приехал какой-то хмурый. На себя не похожий…

– Может, эта скважина – прямой тоннель в другие галактики, – сказал Янка. – Или в другие пространства…

– Как те рельсы…

Янка кивнул. И они долго молчали, думая про Юрку и Глеба, которые ушли за стрелку таинственного рельсового пути. Гелька прислонился к стенке и положил один листок с будёновкой себе на колени. Смотрел на рисунок.

– Нам теперь и телефона не надо, – улыбнулся Янка. – Можем на этих листах переписываться – самая быстрая и тайная связь.

– Ага… А то тётушка вечно локаторы настораживает, когда я по телефону говорю…

Дома Гелька сразу попробовал новый вид связи. Написал:

"Янка, приходи, как договорились. В 21.00".

И под этой строчкой невидимый красный фломастер вывел :

"Ладно".

Гельке показалось, что слово неуверенно дрогнуло.

"Янка, может быть, ты не хочешь?"

"Я хочу. Только…"

"Что?"

"…Ты не смейся, я сейчас объясню".

"Я не буду смеяться!" – торпливо написал Гелька и очень встревожился.

"Я почему-то стал бояться высоты. В прошлый раз полезли на крышу, и я весь обмер. А сегодня на шведской стенке опять".

"Янка! Тогда не надо!"

"Нет, я приду. Это надо перебороть".

"Янка, а ты не заболел? Я, когда лежал с вирусом 7-ж, всё видел во сне, что лезу на колокольню Капитанской церкви, а потом падаю, падаю. Тоже было страшно".

"Нет, Гелька, тут что-то другое. Ты не бойся, я приду"…

Янка поднялся на крышу быстро, без остановки, но там сразу сел у кожуха энергосборника и прижался к нему поплотнее. Неловко сказал:

– Что же со мной такое? Сроду не боялся… В Приморске на такие скалы лазил…

– Может, пройдёт… – утешил Гелька.

– Может быть… А если не пройдёт, я всё равно себя переборю… Открывай зонт…

…Почти каждый вечер они забирались на Гелькину крышу и раскрывали зонт, оклеенный изнутри шелестящей фольгой. Это был маленький самодельный локатор. Провод шёл от него к микроприёмнику "Турист", подключённому к двум парам наушников. Локатор шарил по звёздам и горизонту. В наушниках трещало и попискивало, иногда пробивались обрывки передач. А Гелька и Янка ждали: не проклюнется ли какой-нибудь сигнал от Юрки и Глеба. Слова какие-нибудь или песенка знакомая…

Ни о каких сигналах они с Юркой и Глебом не договаривались. Как их можно послать, никто не знал. Но пока зонтик-локатор выхватывал из эфира непонятные звуки, была хоть какая-то надежда.

Очень крошечная, но всё-таки надежда…

Вот и сейчас Гелька медленно водил по небу ручкой зонта, на котором тонким штыком торчала антенна. Янка, уже отдышавшийся от страха, наугад крутил ручку настройки. Вякала в наушниках музыка, перемешивались разные языки, потом наступала шелестящая космическая тишина…

Наконец Гелька отложил зонт, снял наушники. Посмотрел вверх.

Сентябрьскийпоздний вечер был чёрным, звёзды в зените казались громадными и раскидывали голубые лучи.

– Янка, а почему Глеб написал, что на будёновке голубая звезда? Звёзды же всегда были красные.

– Конечно, красные. Они были блестящие такие, эмалевые. А под них нашивались ещё звёзды – большие, их из сукна вырезали. У каждого рода войск – звезда своего цвета. У пехоты – малиновая, у артиллерии – чёрная, у конников – голубая… Конники в те времена были самой быстрой армией.

– Я два года назад ездил в лагерь "Ласточка", там жили две лошади. Одна настоящая и одна робот. Мы на них катались, только не быстро, конечно…

Янка улыбнулся в темноте:

– Может, нам на Ваське покататься?

– На нём покатаешься. Так лягнёт, что не захочешь… Интересно, почему они с Листиком не пришли? Раньше каждый вечер прибегали…

– Может, костюм Ваське перешивают…

– Или обоих дома засадили за школьные приключения.

Янка сказал:

119